Неточные совпадения
Место это давало от
семи до десяти тысяч в год, и Облонский мог занимать его, не оставляя своего казенного места. Оно зависело от двух министерств, от одной дамы и от двух
Евреев, и всех этих людей, хотя они были уже подготовлены, Степану Аркадьичу нужно было видеть в Петербурге. Кроме того, Степан Аркадьич обещал сестре Анне добиться от Каренина решительного ответа о разводе. И, выпросив у Долли пятьдесят рублей, он уехал в Петербург.
В кучке зрителей раздался тихий одобрительный ропот. Насколько я мог понять,
евреи восхищались молодым ученым, который от этой великой науки не может стоять па ногах и шатается, как былинка. Басе завидовали, что в ее
семье будет святой. Что удивительного — богатым и знатным всегда счастье…
Я помню, как один «уважаемый» господин, хороший знакомый нашей
семьи, человек живой и остроумный, на одном вечере у нас в довольно многочисленной компании чрезвычайно картинно рассказывал, как однажды он помог
еврею — контрабандисту увернуться от ответственности и спасти огромную партию захваченного товара…
Так, в Рыковском я видел
еврея с сифилитической чахоткой; он давно не лечился, разрушался мало-помалу, и
семья нетерпеливо ожидала его смерти, — и это в какой-нибудь полуверсте от больницы!
Вот засветилась огнями синагога, зажглись желтые свечи в окнах лачуг,
евреи степенно идут по домам, смолкает на улицах говор и топот шагов, а зато в каждое окно можно видеть, как хозяин дома благословляет стол, окруженный
семьей.
Из дядиной
семьи, где он был принят и обласкан как сын родной, Воронов очутился в казармах, под командой фельдфебеля, выкреста из
евреев, и дядьки, вятского мужика, заставлявшего своего «племяша» чистить сапоги и по утрам бегать в лавку и трактир с жестяным чайником за покупкой: «на две — чаю, на две — сахару и на копейку — кипятку».
— Мадам Иванова, вы же смотрите за собачкой. Может, я и не вернусь, так будет вам память о Сашке. Белинька, собачка моя! Смотрите, облизывается. Ах ты, моя бедная… И еще попрошу вас, мадам Иванова. У меня за хозяином остались деньги, так вы получите и отправьте… Я вам напишу адреса. В Гомеле у меня есть двоюродный брат, у него
семья, и еще в Жмеринке живет вдова племянника. Я им каждый месяц… Что же, мы,
евреи, такой народ… мы любим родственников. А я сирота, я одинокий. Прощайте же, мадам Иванова.
Время в провинции, и особенно в нашем городе, без железной дороги, было глухое, и эти два человека поддерживали взаимным общением свои умственные интересы. На этой почве сближение между умным
евреем и видным губернским чиновником росло, и вскоре они познакомились и
семьями. Мендели стали появляться в нашей гостиной, где, конечно, им приходилось встречаться также с господами я дамами губернского общества.
Тот потупился. Можно было догадаться, на что намекал Израиль. В
семье Менделей, очевидно, намечалась драма. Быть может, г-н Мендель спохватывался, что его сыновья, по крайней мере один из них не обещал сохраниться в качестве «доброго
еврея», и случайные обстоятельства только стихийно подчеркивали это…
Всюду слышались рассказы о ловком гешефте железнодорожного короля,
еврея Беттеля Струсберга, сумевшего выудить из злополучного банка
семь миллионов, перемешанные с оханьем и аханьем несчастных вкладчиков и акционеров.
«И ее назовут басурманкой, и ей будет нелегко здесь в
семье русских!» — подумал
еврей, но не сказал, чтобы не огорчить Антона.
Правда,
семь лет забывала, что я дочь
еврея, и только теперь это вспомнила, когда в сердце мое невидимо, не знаю как, вкралось чувство, которого прежде не понимала.